Свет и Тени

Предисловие главного редактора
     Крым, особенно Севастополь, стал или очень скоро станет ахиллесовой пятой, слабым звеном украинской независимости. В Севастополе базируется российский Черноморский флот. Военного значения против внешнего врага он не имеет никакого. Но эта цель перед ним и не ставится.
      Важно само присутствие Москвы на украинской территории. Оно и является источником политической нестабильности в Украине – причём, далеко за пределами и Севастополя и самого Крыма. Одна идея Донецкой республики чего стоит. Как и идея Северодонецка -2.
      Как-то упускается из виду, что само присутствие российского деспотизма имеет давнюю, очень давнюю историческую традицию. Москва при захвате новых территории при контроле над ситуацией - обязательно развязывала кровавый террор – который всякий раз оказывался полной неожиданностью для «братского народа» или «единоверцев». Не щадили московиты и самих русских.
      В 1570 году Иван Грозный организовал кровавую баню Новгороду, УЖЕ находившемуся под властью русского царя.
Кто мог ожидать разгрома своего собственного города?
      В 1709 году после Полтавской битвы войска Петра 1 устроили кровавую баню для жителей Батурина – показательно истребив всех его жителей.
      Екатерина 11 после победы над турками разгромила Запорожскую Сечь и закрепостила украинских крестьян. Последнего гетмана Калнышевского сослала пожизненно на Соловки.
       Во всех этих событиях мы видим одно – ЧТО делают московиты над теми, над кем они хотя бы на время получают полный контроль. Конечно, неспособность к самоорганизации и слабое национальное самосознание украинцев были тому причиной в первую очередь.
      Сейчас пророссийскими силами развязана кампания против памяти об УПА и бандеровцах во Второй Мировой войне.
Но мало кто задумывается над тем, что УПА – полностью Украинская Повстанческая Армия – была ЛУЧШЕЙ украинской армией – именно потому, что в ней было меньше всего черт казачества. Более того, эту армию делают лучшей два фактора:
- а) её поддерживало украинское крестьянство
- б) её возглавили лучшие представители патриотической интеллигенции.
Именно там, в УПА, крестьяне, рабочие и интеллигенция составили единую украинскую нацию.
      Мало того: никто почти не обратил внимания на очевидный факт: после войны в Западной Украине НЕ БЫЛО голодомора, подобному того, что был в 1933 году. Благодаря именно Украинской Повстанческой Армии.
      По логике российских шовинистов – отдать себя в руки палача, терпеть голод и смерть от голода – патриотично, а сражаться с оружием в руках против устроителей голода и смерит от голода – значит, быть предателями.
      Путин крах Советского Союза назвал всемирно-исторической трагедией. Путинская Москва считает себя правопреемницей СССР и протестует против признания голодомора геноцидом, считает УПА предателями Советской Родины.
      Нечего и говорить, что диссидентов и вообще противников коммунизма путинцы зачислили себе во враги и ежедневно поливают их грязью.
      О том, что палачами Крыма были именно российские большевики, а не бандеровцы и прочие украинские националисты – материал ниже.
        «“Поддалась лихому наговору,
Отдалась разбойнику и вору
Подожгла посады и хлеба,
Разорила древнее жилище,
И пошла, поруганной и нищей,
И рабой последняго раба.”
 “Я ль в тебя посмею бросить камень?
Осужу ль страстной и буйный пламень?
В грязь лицом тебй ль не поклонюсь,
След босой ноги благословляя,
Ты — бездомная, гулящая, хмельная
Во Христе юродивая Русь!»
М. В.
     Ровно 60 лет тому назад, 26 октября 1920 года, во время заседания правительства Юга России в Севастополе, генерал Врангель получил срочную телеграмму в которой ген. Кутепов сообщал о прорыве красными Перекопских позиций. То, чего опасалось Белое Командование, но не хотело верить, произошло.
Шаг за шагом отходила Белая Армия к черноморским портам, оставляя за собой кровавый след.
А за Белыми, предвкушая дикую расправу и кровавый пир, рвались большевистские полчища, все еще надеясь отрезать армии генерала    Врангеля   путь к           отступлению.
Этого не произошло. И разнузданные красные орды ворвались в опустевший Севастополь и другие города Крыма. Нужно было отомстить кому-то, выместить свою злобу хотя бы на тех, кто дышал одним        воздухом   с        Белыми.И началось зверское уничтожение невинного населения не знающее прецендента в истории человечества. Тех, кого по каким то причинам, не успели ликвидировать выслали на далекий север, а остальных начали морить голодом. Почти 3 года после ухода Белых из Крыма, люди умирали от истощения.Человеческий разум отказывается понимать такое безрассудное зверство и верить этому. Но не верить невозможно! Слишком много было свидетельств и улик, чтобы хотя бы на момент усомниться. У пишущего эти строки в Севастополе умерли от голода две престарелые тетки и старая няня, простая русская крестьянка, вынянчившая деда     автора.
 Через три дня после прорыва Перекопских позиций, 29 октября генерал Врангель подписал следующий
«ПРИКАЗЪ
Правителя юга России и Главнокомандующего Русской Армией.
29 октября 1920 года.
Руссме люди. Оставшаяся одна въ борьбъ съ насильниками, Русская армия ведетъ неравный бой, защищая послъдний клочекъ русской земли, где существуетъ право и правда.
Въ сознании лежащей на мнъ ответственности, я обязанъ заблаговременно предвидеть всё случайности.
По моему приказанию уже приступило къ эвакуациии посадке на суда въ портахъ Крыма всъхъ, кто разделялъ съ армией ея крестный путь, семей военнослужащихъ, чиновъ гражданскаго ведомства, съ ихъ семьями, и отдельныхъ лицъ, которымъ могла бы грозить опасность въ случае прихода врага.
Армия прикроетъ посадку, памятуя, что необходимыя для ея эвакуации суда также стоятъ въ полной готовности въ портахъ, согласно установленному расписанию. Для выполнения долга передъ армией и населениемъ сделано все, что въ пределахъ силъ человеческихъ.Дальнейшие наши пути полны неизвестности.
Другой земли, кромъ Крыма, у насъ нетъ. Нетъ и государственной казны. Откровенно, какъ всегда, предупреждаю всехъ о томъ, что ихъ ожидаетъ.Да ниспошлетъ Господь всемъ силы и разума одолеть и пережить русское лихолътье.

Генералъ Врангель».
 Одновременно было выпущено сообщение правительства:
«Въ виду объявления эвакуации для желающих офицеровъ, другихъ служащихъ и ихъ семействъ, правительство Юга Россш считаетъ своимъ долгомъ предупредить всехъ о техъ тяжкихъ испытанияхъ, какия ожидаютъ выезжаюшихъ изъ пределовъ России.
Недостатокъ топлива приведетъ къ большой скученности на пароходахъ, причемъ неизбежно длительное пребывание на рейде и въ море. Кромъ того совершенно неизвестна дальнейшая судьба отъезжающихъ, такъ какъ ни одна изъ иностранныхъ державъ не дала своего согласия на принятие эвакуированныхъ. Правительство Юга Россш не имеетъ никакихъ средствъ для оказания какой либо помощи какъ въ пути, такъ и въ дальнейшемъ. Все заставляетъ правительство советывать всемъ темъ, кому не угрожаетъ непосредственной опасности отъ насилия врага — остаться въ Крыму».
 

Что касается войск и всех военнослужащих, то им Главнокомандующий предоставил полную свободу выбора. Все оставшиеся из этой категории лица были немедленно арестованы и расстреляны. Спаслись только те, кому удалось скрыться, а таких были единицы.»Далее, Фрунзе предлагает сдаться армии Врангеля, обещая свободу и жизнь. Но товарищ Ленин его поправляет:
  «№ 569
ТЕЛЕГРАММА В. И. ЛЕНИНА РЕВВОЕНСОВЕТУ ЮЖНОГО ФРОНТА
12 ноября 1920 г.
шифром По прямому проводу.
РВС Южфронта Копия Троцкому
Только что узнал о Вашем предложении Врангелю сдаться. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их то надо реально обеспечить взятие флота и не выпускать ни одного судна.
Если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно.
Ленин.
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 52, стр. 6.»
 Размеры большевистского террора в Крыму, после ухода ген. Врангеля, превзошли все предвидения, даже крайних пессимистов, и Крым получил название Всероссийского кладбища. Сколько было уничтожено и замучено красными, после ухода всех тех, которые считали себя как-то скомпрометированными перед большевиками и опасались за свою безопасность? Принимая во внимание сообщения самих большевиков, всегда занижавших число своих жертв, можно довольно точно установить их количество…
Давая показания Лозанскому суду писатель Шмелев сообщил, что, по большевистским сведениям, число жертв исчисляется в 56 тысяч. А Шмелев был свидетелем важным. Разыскивая своего пропавшего сына, расстрелянного также большевиками в Крыму, он приехал туда в разгар красного террора и пережил голод.
На Швейцарском суде писатель заявил, что в Крыму, по сведениям которые он тщательным образом собирал, большевики расстреляли или убили другими способами (вешали, зарубали шашками, топили в море, разбивали головы камнями и т. д.) «больше 120 тысяч мужчин, женщин, старцев, детей».
В 1923-24 годах известный историк и исследователь причин русской смуты С. П. Мельгунов выпустил в Берлине тщательно и детально документированную книгу «Красный террор в России», которая выдержала несколько изданий и была переведена на иностранные языки. К сожалению, про существование этого жуткого, но важного свидетельства чудовищных зверств большевиков в России, мало кто           знает.
Организованные расстрелы и другого рода убийства массового характера           происходили в   Крыму:
1)Первоначально по регистрационным       карточкам.
2) Затем по         анкетам.
3)При помощи массовых     облав.
4)После арестов по    доносам.
Как уже говорилось, абсолютное большинство офицеров и солдат боевых частей Белой армии (в Крыму: Русской армии) не рискнуло и не пожелало остаться на милость красным победителям. Между тем во многих сообщениях и информациях упоминалось о десятках тысячах военных, ликвидированных в Крыму палачами Бела Куна. В действительности, осталось немало людей мобилизованных или добровольно служивших в тыловых учреждениях и по гражданскому ведомству. Все эти лица не имели никакого отношения к Ьелому Движению, иногда даже относились к нему        враждебно.
Они то, вместе с гражданским населением и стали Равными жертвами большевистского террора. Расстреливали больше всего в Севастополе. Расстреливали людей всех сословий, не только офицеров и солдат, но и врачей, медсестер, инженеров, учителей, профессоров, крестьян, священников, женщин, стариков и даже детей. Расстреляли около шестисот своих же пролетариев-портовых рабочих, за участие в погрузке судов Врангелевской армии, при           эвакуации.И не только расстреливали, но и вешали десятками, сотнями.
Иностранцы, вырвавшиеся из Крыма во время красного разгула, описывали потрясающие картины чекистских жертв. Исторический бульвар, Нахимовский проспект, Приморский бульвар Большая Морская и Екатеринская улицы были буквально завешаны качающимися в воздухе трупами. Вешали везде: на фонарях, столбах, на деревьях и даже на памятниках. Если жертвой оказывался офицер, то его обязательно вешали в форме при погонах. Невоенных вешали полураздетыми. В Севастополе и в Ялте выносили раненых и больных из лазаретов и тут же расстреливали.В Симферополе в течении первых нескольких ночей расстреляли около 6-ти тысяч. За еврейским кладбищем попадались убитые женщины с грудными младенцами. 19-20 декабря в городе была произведена массовая облава в которую попало 12 тысяч человек. Мало кто из схваченных вышел на относительную свободу.

В Алупке чекисты расстреляли 275 медсестер, докторов, служащих Красного Креста, журналистов, земских деятелей. Не пощадили большевики и своих бывших приятелей: секретаря Плеханова         с. д. Любимова и социалиста      Лурье.
В Керчи устраивали «десант на Кубань»; вывозили на баржах в море и там топили. «Обезумевших от горя матерей и жен гнали ногайками, а иногда и расстреливали». Керч окружили кольцом чекистских заградительных отрядов и заставили буквально всех жителей     регистрироваться.

В Феодосии население оставляло свои дома близкие к местам расстрела, не будучи в состоянии вынести ужаса убийств. Кроме того нередко недобитые, под покровом ночи подползали к домам и стонали о помощи. А за оказанную помощь сердобольные жители        платили      своей         головой.

И все-таки такие люди были. Пишущему эти строки пришлось слышать кошмарный рассказ от одного такого «недобитого», попавшего в Сербию с немецкими войсками в 1944 году.
Когда покончили с городами, то принялись за села. Кроме расстрелов брали заложников и требовали, чтобы каждое село сдало известное количество спрятанного оружия. За неисполнение «нормы», что по правилу случалось, убивали заложников.

Тех, кому жизнь была случайно сохранена отправляли в концлагеря севера. А затем население Крыма начали вымаривать голодом. Такими, неслыханными в истории человечества, зверствами Бела Кун и Розалия Залкинд вполне оправдали доверие не менее кровожадного Троцкого.».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Говоря о революции 1917-20 годах и гражданской войне в России многие западные историки и просто писаки, с определенным умыслом, утверждали и продолжают утверждать, что обе стороны, т. е. белые и красные применяли широко пытки и другие нечеловеческие методы, вплоть до уничтожения своих врагов.
Таким образом красный террор и суровые но, по времени, оправдывающие меры Белых против чекистов, политкомиссаров и других лиц, погрязших по локти в крови невинных людей, эти авторы хотят подвести под один знаменатель: хороши, мол, одни и другие.
К их хору присоединяются и русские авторы из лагеря левых (социалистов), главным образом, как и мягкотелые либералы, желающие во что-бы то ни стало доказать объективность к своим врагам.Гуманней, чем поступало Белое Командование в условиях бесчеловечной гражданской войны, при дьявольской жестокости, которую красные все время навязывали, поступать было невозможно. Белые карали смертью только убийц, но никогда не надругались над своими жертвами. Они никогда не проводили массового террора, да и не имели аппарата вроде Чрезвычайки, ЧОН-а, ГПУ, чтобы такой террор проводить. Белые никогда не брали заложников (а значит их и не расстреливали), не преследовали родных и родственников своих врагов. Они щадили женщин, детей, стариков и, конечно, не причиняли никакого зла гражданскому населению, даже не сочувствующему Белому Движению.Если в рядах Белых и случались какие то вспышки жестокости, совсем не массового харакюра, то их можно спокойно отнести к эксцессам мелких властей на местах и, главным образом, к так называемой «атаманщине».

«Где и когда в актах правительственной политики и даже в публицистике этого лагеря вы найдёте теоретическое обоснование террора, как системы власти. Где и когда звучали голоса с призывом к систематическим официальным убийствам? Где и когда это было в правительстве ген. Деникина, адмирала Колчака или барона Врангеля?», говорит профессор Мельгунов, подчеркивая, что нельзя было «пролить более человеческой крови, чем это сделали большевики; нельзя себе представить более циничной формы, чем та, в которую облечен большевистский террор. Это система нашедшая своих идеологов; это система планомерного проведения в жизнь насилия, это такой открытый апофеоз убийства, как орудия власти, до которого не доходила еще никогда ни одна власть в мире. Это не эксцессы, которым можно найти в психологии гражданской войны то или иное объяснение», и объяснение к несуществовавшему «белому»       террору.Октябрь 1920, Севастополь.
Октябрь   1980,         Роудон. 

Эта статья опубликована Вторник, Декабрь 4th, 2007 at 1:55 pm в рубрике История. Вы можете следить за комментариями спомощью этого RSS 2.0 канала. Вы можете оставить комментарий или трэкбэк со своего сайта.