Свет и Тени

      По «Интеру» - повторный показ «Мастера и Маргариты». Но этого мы коснёмся лишь частично. Для меня этот роман – даже не столько о самой любви, сколько о творчестве Михаила Булгакова и о том времени- 30-х годах.

И о нашем времени - тоже.

Прежде всего, надо упомянуть два момента этого произведения:

а) фантастическая составляющая и

б) эзопов язык творения.

1.Сейчас катастрофически падает культура чтения исторических произведений – т.е. зрителю и читателю даже в голову не приходит мысль, что персонажи того времени СОВСЕМ НЕ такие, какими мы привыкли видеть наших современников.

То есть у них могли быть совсем другие мотивы поведения, другие жизненные цели.

Они – палачи и жертвы, ещё ничего не знают – они часто думают, что большевистская власть скоро падёт. Не совсем уверены в себе даже большевики. Потому они со страху за свои действия судорожно погружают в «чёрную дыру» всю страну, топят её – пока она не пришла в себя.

Человек лишается самостоятельного источника существования, его приписывают к работе и месту жительства. Он оказывается целиком во власти всемогущего государства. Становится таким маленьким и бессильным – и всюду, куда ни повернись – виноватым.

Сегодня нам не понять ужас стука в окошко или в дверь среди ночи, после которого человек исчезает навсегда. Писатели – одни из самых свободных людей в стране, но и они согнаны в литературный колхоз, до сих пор существующий в Украине. Их лишают не только права публиковаться, но и жизни – скоро, после создания такого «колхоза», 2/3 из них перебьют – остальные поймут, как надо писать, а как – не надо.

Гениального писателя назовут Мастер – нигде нет его под личным именем. Какой-то журнал сдуру опубликовал отрывок из его романа – тут на арену выступают литературные охранники – как критик Латунский, в жизни – Ставский. Таким можно считать и Керженцева.

Даже Максима Горького – тот из-за ряда вооружённых охранников спрашивал: с кем вы, мастера культуры?

2.Мастера без помощи извне ожидало молчание и смерть. Никаких других сил, кроме волшебных, у творческого человека не осталось. Никакой вооружённой силы, кроме фантастической, сверхъестественной для помощи одинокому гению не осталось. Надо, чтобы стреляли – а пули в цель бы не ложились, лететь над головами – а его или её бы не видели.

Для этого репрессив